В гостях у «снежных кошек». О жизни ратраков и их операторов

Возжелалось нам тут рассказать вам о Красной Поляне в лицах и профессиях. Вкусно и с подробностями. Зачем? Чтобы вы (да и мы сами) могли понять, какой труд, например, вкладывается в горнолыжный склон ночью, чтобы мы с утра могли насладиться катанием.

Когда мне предложили заступить в смену и понаблюдать за работой ратраков на курорте Роза Хутор, я не долго сомневалась. Сказано — сделано. Берем 1 человека, 1 машину и 1 рабочую смену.

Смена начинается в 17:00, потом следует обеденный перерыв в полночь и продолжение до 7 утра. Идем к гаражу, в непосредственной близости с которым находится и домик самой службы. Собран он по традиции из того, что собирались отправить на свалку, и не успели другие службы курорта.

Рядом — внушительный ангар-гараж, внутрь которого мы пока и направляемся. Здесь стоят на обслуживании очаровательные «зубастые» монстрики. Знакомимся, рассматриваем полуразобранные ратраки и гуляем по гаражу, как по музею.

Рядышком с домиком стоит старожил Розы — самый первый ратрак, который здесь появился. Это «Хаски», довольно маленькая машина, если сравнивать ее с остальными.

Рассказывает Александр, мой экскурсовод и проводник в мир «снежных кошек»:
— На этой машине я возил проектировщиков, геодезистов и директоров — это первый ратрак Розы, на нем мы многому учились. У него есть пассажирская кабина, а потом мы повесили фрезу и поменяли гусеницы на зимние. Трассы он не готовит, а фреза позволяет только убирать свой собственный след, если, например, возили по ним гостей.

Ратрак — машина достаточно тяжелая, но давление ее на снежную поверхность невелико — порядка 0,05 кг/см2. Дело в том, что машина снабжена широченными гусеницами, состоящими из параллельных армированных резиновых лент, к которым присоединены мощные поперечные планки — грунтозацепы и шипы — для работы на обледенелых участках. Ажурная конструкция является классическим гусеничным движителем с катками, роль которых выполняют пневматические колеса.

Кстати, тягачи Pisten Bully прекрасно зарекомендовали себя во время работы в Антарктиде, на станции «Восток» и во время доставок горючего и грузов к другим станциям, придя на замену морально устаревшей технике советских времен.

Александр, на ратраке которого сияет не то его прозвище, не то знак качества, полученный во времена увлечения внедорожниками и джиппингом (от этого не лечат, кстати говоря, увлекается и сейчас по полной программе), запускает двигатель, проводит обязательный осмотр и начинает рассказывать и показывать.

— Грунтозацепы дюралюминиевые, защищают их стальные «лезвия», которые в случае повреждения просто заменяются. Поврежденные снимаем и ставим новые, все остальные тщательно проверяются: бывает, что грунтозацеп кажется новым, но на самом деле погнут и поэтому рвет ленту.

Зубья победитовые (для передвижения по льду), но камни и их не щадят — вот следы от большого валуна.

А вот эти лопатки предохраняют от бокового скольжения. Количество таких лопаток зависит от манеры вождения оператора и тех трасс, где он преимущественно работает.

Если есть замечания к работе ратрака, то их мы пишем в бортовом журнале и на стене — для механиков. Они за день устраняют все описанное, главный механик вечером обходит все действующие машины — их на курорте 24 (4 из них сейчас стоят в гараже на обслуживании), и ставит свою подпись.

Интересно, но каждый из операторов работает на своей машине, следит за ней в несезон и вне смены, и старается никому ее не доверять.

Теперь можно оставить машину на прогрев и пойти получить задачу на сегодняшнюю смену. Мы пропускаем мимо ушей обыкновенный разбор полетов по поводу чего-то вчерашнего, получаем свое задание и отправляемся на трассу.

Ратраки не могут похвастаться высокими скоростями — 20км/ч вполне хватает для передвижения по территории курорта. У них нет спидометров — компьютер считает нагрузку, сколько и в каком режиме отработано (с лебедкой, на холостом ходу и т.д.). Спрашиваю неделикатно про расход дизтоплива, выясняю цифры: на холостых расход от 2 до 5 литров, просто ход без работы отвала обходится 15-20, с отвалом и фрезой — 50-60 литров/моточас.

По территории курорта расставлены заправочные станции — их 4. Две самые верхние доступны только лебедочным машинам. Это позволяет минимизировать лишние прокаты для дозаправки.

Тем временем мы выезжаем на горнолыжный склон. Опустились сумерки, и сам склон в лучах прожекторов похож на местность после бомбардировки. Ну или на лунные кратеры в окружении работающих снегогенераторов.

Снегогенераторы или снежные пушки, не только поддерживают необходимое для работы склонов количество и качество снега, но и выполняют роль координатной сетки. Каждая из пушек пронумерована и операторам очень удобно сообщать свое местоположение, подкрепляя его номером из этой сетки.

Во время работы снегогенератора вокруг образуется куча снега, которую необходимо разровнять по трассе.

Вдобавок к этому любой ровный склон к вечеру, а то и раньше, превращается в тот самый лунный пейзаж, все бугры и кратеры на котором нужно или засыпать снегом, или разгладить, или срезать.

Если снег сыпет природный, то и его необходимо уплотнить и перемешать с искусственным, который по своей природе имеет совершенно другую, не многолучевую, а оттого и более плотную структуру.

Для чего это необходимо — уплотненный снег гораздо дольше может эксплуатироваться лыжниками, так что и свежий натуральный, и искусственный снег необходимо смешивать между собой, разбивая его структуру и делая ее однородной и уплотнять.

Мы прибыли на место работы. Александр выставляет специальный знак, цепляет лебедку за анкер, сообщает об этом по рации оперативному дежурному на курорте (который тут же передаст информацию остальным службам) вместе с координатами места работы, и его «снежная кошка» легко ныряет на крутой склон. На очень крутой склон, скажу я вам.

Предупреждающий знак «Ратрак на лебёдке»

— Технология довольно сложная, — объясняет Александр, которого можно называть Сашей в нашей совершенно неофициальной беседе под шум мотора. — Это только кажется, что работать со снегом просто. Достаточно прокатиться по склону несколько раз, как половина свежевыпавшего снега окажется у его подножия, поэтому мы его и уплотняем. Делается это в несколько этапов: сначала его необходимо просто разровнять по всей площади склона, основной инструмент для этого — отвал.

В свете фар ратрака хорошо видны все неровности на трассе, дополнительно можно подсветить нужный участок мощным прожектором, который поворачивается ручкой вверху кабины.

Потом склон надо окончательно выровнять, уплотнить и отфрезеровать снег, после чего ему нужно дать осесть.

Сегодня мы готовим склон для коммерческого, а не для спортивного катания. В чем разница? В той нагрузке, которую сможет выдержать подготовленный снег, ведь к спортивным склонам предъявляются гораздо более жесткие требования. Чтобы не усложнять, скажу так: каждый из 100 спортсменов должен получить одинаковые условия во время соревнований. Поэтому вместо нескольких часов работы на такой склон уйдет целая ночь труда, сопряженного с колоссальной ответственностью.

Основная проблема всех тех, кто постоянно снимает и описывает все, что летает, косит, вспахивает и прочее — снижается чувствительность к чудесному. Ну комбайн и комбайн (первое сравнение, которое пришло мне в голову, при всем моем уважении к сельхоз и прочей технике). По склонам какой крутизны он у вас передвигаться может? Тут как-то теряешься, заполучив ответ.

Проходимость у ратрака просто невероятная — гусеницы практически не проскальзывают, и ратрак может подниматься по склону крутизной в 45-50 градусов (не процентов!). Я по этому склону вверх не смогу передвигаться даже на четвереньках — проверено! Правда, для покорения настолько крутых склонов придется пользоваться гидравлической лебедкой, которая тянет трос синхронно с движением гусениц. И думайте что хотите, но лебедка здесь — истинное произведение искусства, наблюдать за работой которого можно бесконечно. Когда висишь вместе с 12-тонной машиной на одном тросе, сразу напрашивается вопрос:
— Рвутся ли тросы и часто ли это происходит?

Всякое случается, хоть лебедка и оборудована специальным датчиком, который предупреждает о заусенцах и порывах на тросе, но все равно форс-мажоры происходят. Справляться с потерявшей твердую почву под ногами и сползающей вниз машиной оператора никто не учит, даже на курсах у официалов. Поэтому всякий опыт приходит со временем. Проблемный участок троса просто отрезают, и к концу сезона в лебедке из 1100 метров остается обычно около 700-800 метров троса.

— А защитит ли нас каркас кабины, если сделаем «уши», т.е. перевернемся?
У всей иностранной техники совсем другие запасы по прочности, поэтому не удивляюсь ответу: каркас рассчитан на 14 тонн, вес этой модели в стандартном исполнении 12 тонн плюс лебедка. Должно выдержать. Кресла у оператора и пассажира представляют собой практически гоночные ковши, для оператора параметры его рабочего места могут подгоняться с анатомической точностью. Пристегнулся и поехал работать. Огромное панорамное стекло с колоссальным запасом по прочности (вот тут не экономили) защищает находящихся внутри людей в том случае, если крюк с тросом или трос сорвется, лопнет и полетит в кабину.

Несмотря на внешнее сходство с бульдозером, управляется ратрак совсем иначе. Его отвал имеет множество степеней свободы, что позволяет не только разравнивать снег, но и строить сложные сооружения для парков. Задняя фреза тоже достаточно гибкий инструмент, ее устройство различно у разных моделей и производителей. Усилие, заглубление, направление и скорость вращения фрезы регулируются оператором в зависимости от внешних условий (тип снега, температура) и требований к трассе.

Вы знакомы с дизельной техникой, отлично крутите баранку и любите бездорожье? Точно уверены, что в жизни не хватает каких-то великих свершений и уверены, что управлять ратраком не сложнее, чем банальным бульдозером? Независимо от мощности, модификации и производителя эта интеллигентная техника максимально эффективно работает лишь в умелых руках и требует не просто определенных навыков, а еще и интеллекта.

Ратраком командует цифровая электроника, с помощью которой осуществляется управление и контроль привода, а также согласованность режимов управления и работы ходовой части машины. Вся информация, характеристики и фактические процессы отражаются на дисплее, оператор имеет возможность постоянно контролировать оборудование и показатели производительности машины, а управление производится при помощи штурвала и джойстика, очень похожего на компьютерный. Так что если подходить к управлению этой техникой с позиций «лома и кувалды», то ремонт потребуется очень и очень быстро.

В общем, пару сезонов рискнувшему и принятому в «подмастерья» придется учиться и постигать азы управления, понимать рельеф склонов, разбираться в снеге и ориентироваться вслепую в снегопады. Все это реально лишь при наличии особого желания и таланта к работе с техникой. И любви к сноуборду или лыжам, и горам.

Тогда ты будешь делать склон не для того дяди, а для себя и в результате получится не просто качественный продукт. Нечто гораздо большее.

После бесчисленного количества проходов вверх-вниз мы, наконец, закончили работу. Предстоит еще довести до ума соседний склон и можно на обед, который наступает примерно в час ночи. И то не всегда.

Сегодня снег не идет, а то бы потом еще пришлось ехать на переделку всей работы, да и системы Gazex не стреляли, иначе надо бы было разгрести лавины, которые они спустили.

Чем руководствуются курорты, выбирая ратраки? Не стоит считать, что какая-то фирма производит машины хуже, а какая-то лучше: у каждой модели свои особенности, свои сильные стороны, и в каждом конкретном случае решение должно быть принято с учетом всех деталей, и даже возможности летней эксплуатации.

Многие зимние машины применимы и летом, являясь по сути своей всесезонными тягачами, способными ровнять трассы, площадки для тенниса и футбола.

У каждого производителя, выпускающего ратраки, линия состоит из трех базовых моделей, различающихся по мощности двигателя, габаритов и производительности. От мощности двигателя, в свою очередь, зависит не только крутизна обрабатываемых склонов, но и количество оборудования, которое может быть одновременно использовано на машине. Ведь и лебедка, и фреза тоже требуют своей доли мощности двигателя, как и отвал для перемещения снега. А также машины с установленными пассажирскими кабинами поднимают любителей внетрассового катания и туристов. В общем, ратрак более чем универсален в любых условиях и обстоятельствах.

Ну что ж, моя часть смены закончена, самые крутые склоны обработаны и ждут утра. Теперь можно выпить чаю и поспать часа три.

Утро встречает прекрасным рассветом и парой часов голубого неба, которое позже сменится низкими неприятным облаками. Канатка и дорога домой, вниз, из маленького профессионального и специфического, но оттого не менее уютного, мира. Здесь другие законы, поскольку горы любой профессии диктуют определенные правила, жесткие, серьезные и очень честные. Горы учат ответственности.

Если ночью ты допустил ошибку на склоне, что-то недоделал, пропустил, то, катаясь днем, сам можешь стать жертвой этой ошибки. Когда ты краснополянец в 5 (!) поколении, то совсем иначе относишься к родному краю, историю которого вершили и строили твои предки.

Александр «Паук» Наэльток, отдельное спасибо тебе за прекрасную экскурсию в свой мир, за профессионализм. И за твое отношение к работе — это лучший пример того, как стоит любить и выполнять свое дело.

Мария Спиридонова